Одной из самых боевых российских актрис по праву является Екатерина Климова, сыгравшая заметные роли в нескольких фильмах и сериалах о войне.

– Сложно ли сниматься в фильмах о буднях Вооруженных Сил?
– Военные картины –всегда физически выматывающие. Это на самом деле тяжелый физический труд. Экипировка того времени не похожа на современную одежду. Она непривычна, в ней не так просто быть органичным, выполнять какие-то трюки, эмоциональные сцены, чтобы с тебя не упала пилотка, чтобы при этом можно было суметь выстрелить в конце сцены и это было бы не смешно. Но ради хорошего результата, достоверности на экране мы и учимся, получаем актерское образование. Это как в школе, а жаловаться на то, что много уроков задают, актерам нельзя: они должны выполнить в кадре все правдоподобно. Остальная кухня остается для зрителя закрытой.

– Насколько комфортно вам было в военной форме?
– Она красивая, чувствую себя в ней органичнее, чем с оружием в руках. Если помните историю, в форму вносили изменения уже в ходе Великой Отечественной. Но женщины и во время войны хотели быть привлекательными. Поэтому что-то перешивали в обмундировании под себя, делали его «носибельным». Ну и стандарты фигуры в те времена отличались от сегодняшнего дня. Я достаточно хрупкого телосложения. В какой-то момент пришлось найти мастера, который переделал мою шинель, потому что она была мне велика. Или, к примеру, галифе. Знаю, что раньше ценились специалисты, которые их шили. Мастеров было днем с огнем не найти, редко кто мог исполнить галифе так, чтобы смотрелись красиво. Николай Расторгуев рассказывал мне, что ему кто-то подарил галифе для концертного костюма. В них он отыграл множество лет, ему они шли. Но больше никто не смог ему сшить такие же.

– Что для вас Великая Отечественная война?
– Конечно, мы не завидуем людям, которые жили в ту пору, любили, рожали детей, защищали Родину… Но всегда встаешь по стойке смирно, когда речь заходит о войне. Помню все это еще по рассказам фронтовиков, их переживаниям – этого коснулось и наше поколение. Стараюсь, чтобы мои дети тоже знали о войне и помнили ее героев. Мы пойдем на шествие «Бессмертного полка» и в этом году. В моей семье воевали трое: мой прадедушка Арсений, дедушка Владимир – отец моей мамы – и дедушка Григорий – папин папа. Каждый выполнял свою работу – один был водителем, ездил на линию фронта, другой работал в тылу. Арсений прошел даже две войны. Но никогда никто из них не бил себя в грудь и не говорил, что он герой, хотя у нас хранятся медали, но они скромно лежали всегда в серванте. И все они рассказывали о войне просто: да, воевали, победили, вернулись домой…

– У вас большая семья…
– Да, у нас большая итальянская семья – четверо детей, бабушки, дедушки, папы, няни. Они не чувствуют дефицита любви, и мое вынужденное отсутствие не мешает им жить нормальной жизнью. Конечно, у нас нет идиллии: совмещать семью и работу сложно. Но что поделать, существуют люди, одержимые профессией, и я из их числа.
– Дети, например старшая дочь Елизавета, много доставляют хлопот?
– Лиза никогда не доставляла мне хлопот, но сейчас, когда она повзрослела, конечно, общаться с ней стало сложнее. Дочь заставила меня вспомнить мою юность. И мне ведь тогда казалось, что все мои личные трагедии родители должны принимать как свою вину. А с кем еще бороться в таком возрасте, как не с родителями? Кому предъявлять протесты? Это нормально для пятнадцати лет, лучше в этом возрасте, чем в тридцать. На эмоциях убежать из дома, поплакать два часа в подъезде и вернуться с обидой на весь свет. У меня так было, у моей сестры. Что-то похожее сейчас происходит и с Лизой. Но теперь-то я понимаю, что в тот момент я не только обижалась на маму, но и обижала ее, причиняла ей боль. Интересно, какие там дальше будут открытия, когда дети еще повзрослеют?..

– Сыновья чем радуют?
– У Матвея, например, уже появилась своя страница в социальных сетях, у Корнея еще нет. Мы, конечно, поговорили перед этим с Матвеем, обсудили, что можно публиковать, от чего лучше отказаться. Но я понимаю, что у детей публичных людей должен вырабатываться иммунитет, не могу же я их изолировать от мира. Мое мнение, что лучше быть первоисточником той информации, которую ты хочешь донести до людей. Чтобы не рождались мифы. Но надо ее дозировать. Это раньше хотелось кричать о себе, любое интервью или обложка считались удачей – значит, тебя заметили, вот он, успех. Сейчас все же хочется больше какого-то настоящего счастья, а не рассуждений о нем. Я, наверное, самый яркий представитель женщин, которые пытаются совместить и семью, и работу, но не всегда это удается. С каждым ребенком мой декретный отпуск становится все короче. Я закончила съемки в середине августа, а моя младшая дочь Бэлла родилась 30 сентября. И уже в декабре я снова снималась в картине «Я люблю своего мужа». Это было тяжело – уходить от крохотной дочки, но, как назло, попался интересный сценарий.

– Чтобы в семье, с мужем царили ровные взаимоотношения, что-то придумываете?..
– Придумывать – точно нет. Хочется ухаживать за отношениями, как за драгоценной вазой. Ведь если ее не чистить, не полировать, не ставить туда цветы, она покроется слоем пыли. А по неосторожности ее вообще можно разбить. Так рисковать отношениями желания у меня нет. Встряхивать их, добавлять перца – увольте! Наоборот, стараешься сохранить то, что имеешь. С возрастом для меня приобрели особую ценность уважение, взаимопонимание, комфорт существования рядом.

ДОСЬЕ:

Родилась:
24 января 1978 года
в Москве.

Семья:
Муж: Илья Хорошилов (развод).
Дети: Елизавета. Муж: Игорь Петренко (развод).
Дети: Матвей и Корней.
Муж: Гелу Месхи.
Дети: Изабелла.

Карьера:
После школы поступила в Щепкинское училище, которое окончила с красным дипломом, и поступила в Театр Российской армии, где сразу же сыграла Дездемону в спектакле «Отелло». За работу в этой постановке актриса удостоена премии «Хрустальная роза Виктора Розова». Первой ролью в кино в 2001 г. стала Жанна д’Альбре в фильме «Яды, или Всемирная история отравлений»